Прекрасно помню такую практику в нашей семье. А в качестве краски для яиц использовали луковое перо. И в вербное воскресенье, и на Пасху шли в церковь святить: храм тогда во всех крупных городах, кроме Москвы и Питера, был один на весь город. И в Свердловске очередь на эту процедуру огибала Центральный стадион… Этот момент был самым опасным, потому что в такие дни в толпу затесывались стукачи. Впрочем, и здесь была своя «техника безопасности». Я, к примеру, один раз попал в такую облаву в Ленинграде, когда учился в консерватории. Подходят «активисты», берут под белы рученьки: «Вы что здесь делаете?». Я в ответ заявляю: «А вы что здесь делаете?». Те не ожидали, смешались: «Так это… мы здесь для наблюдения!». Я иду ва-банк: «И я тоже!». В общем, отстали.

Но самое поучительное, что перед этой несокрушимой силой благотворной традиции пасовали и сами партийцы. На словах проявляли бдительность, цитировали Ленина и все такое прочее, на деле — «совершали грехопадение» вместе со всеми. Вот вам еще одно мое студенческое воспоминание: в 1979 году мы ехали с  оркестром на гастроли в Питер, дирижером у нас был консерваторский секретарь комитета ВЛКСМ. Дело было на Пасху, бабушка положила мне в сухой паек крашеные яйца — и, как оказалось, не мне одному родители сделали такое же подношение. Короче, вечером в купе мы принялись трапезничать. Достали пасхальные яйца, у секретаря глаза вылезли из орбит — а мы протянули ему яйцо и выдали открытым текстом: «Христос воскресе, товарищ секретарь!». И… товарищ секретарь яйцо взял и похристосовался со всеми, не побрезговал. Именно в тот момент мы все поняли для себя что-то очень важное — что морок не вечен, а Вечное — победит, хотя бы в «прекрасном далеке».

На днях вон даже Геннадий Зюганов назвал Христа первым коммунистом и заявил: «Сегодня Иисус был бы в наших колоннах». Все это было бы забавно, но… Мы умудряемся забывать даже то, что было совсем недавно… А в СССР, где существовала и пребывала у власти КПСС, слова Зюганова были бы величайшей крамолой. Ибо существовали железобетонные инструкции Ильича, а он в своей программной работе «Социализм и религия» недвусмысленно написал: «По отношению к партии социалистического пролетариата религия не есть частное дело. Партия наша... не может и не должна безразлично относиться к бессознательности, темноте или мракобесничеству в виде религиозных верований. Мы основали РСДРП именно для такой борьбы против всякого религиозного одурачения рабочих».  Не случайно даже во времена «развитОго социализма», не говоря уже о сталинских, человек, уличенный в контакте с «опиумом для народа», попадал под пресс. Подвергался публичному шельмованию, часто — через газеты, его ждал слом социально-профессиональной карьеры, для студента это заканчивалось исключением из вуза. По большому счету, и Пасху было праздновать небезопасно, но Вечное побеждало, и люди традиционно шли в храм и, конечно, христосовались. Пусть даже и шепотом…