Говорят, тайн, связанных с атомом, сейчас стало меньше. Не знаю. Не уверен.

Для тех, кто забыл: ночью, в 01.24, 26-го апреля 1986 года на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС, которая расположена на территории Украины в трех километрах от города Припять, в 18 — от города Чернобыль, в 16 — от границы с Белоруссией и в 110 километрах от Киева, произошел мощный взрыв.

В отличие от бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, он напоминал мощную «грязную бомбу». Взрыв полностью разрушил активную зону реактора. Здание энергоблока частично обрушилось. В различных помещениях и на крыше станции начался сильный пожар. Впоследствии смесь из металла, песка, бетона и фрагментов топлива растеклась по АЭС. Но основным поражающим фактором стало радиоактивное заражение. По данным экспертов, в результате аварии суммарный выброс радиоактивных материалов составил около 50 млн кюри, что равнозначно последствиям взрыва 500 атомных бомб, сброшенных в 1945 году на Хиросиму. В окружающую среду попали изотопы урана, плутония (период полураспада — 24 тысячи лет), йода-131(период полураспада — 8 дней), цезия-134 (период полураспада — 2 года), цезия-137 (30 лет), стронция-90 (28 лет). Так называемая активная стадия аварии продолжалась 10 суток.

Ко времени аварии на ЧАЭС действовали четыре энергоблока, созданных на базе реакторов РБМК-1000 (кипящего типа) с электрической мощностью 1000 МВт (тепловая — 3200 МВт) каждый. Станция в те годы производила примерно десятую долю электроэнергии Украинской ССР.

Президент Академии наук СССР Анатолий Александров считал, что реактор РБМК — непревзойденное чудо, и говорил, что готов поставить РБМК себе под кровать и даже на Красной площади, настолько, мол, это надежная и безопасная конструкция. Оказалось, не так. И катастрофа его жутко потрясла.

Известно, что на 25 апреля 1986 года была запланирована остановка 4-го энергоблока для очередного планово-предупредительного ремонта. В это время обычно проводятся различные испытания оборудования, как регламентные, так и нестандартные, по отдельным программам. На этот раз было решено проверить так называемый режим «выбега ротора турбогенератора», предложенный генеральным проектировщиком (институт «Гидропроект») в качестве дополнительной системы аварийного электроснабжения.

Зачем все это делалось? Режим «выбега» позволял использовать кинетическую энергию ротора турбогенератора для обеспечения питательных (ПЭН) и главных циркуляционных насосов (ГЦН) в случае обесточивания электроснабжения собственных нужд станции. К сожалению, такой режим не был отработан и не внедрен именно на РБМК. И хотя это были уже четвертые испытания режима, проводившиеся на ЧАЭС, уже первая попытка (1982 год) показала, что напряжение при «выбеге» почему-то падает быстрее, чем планировалось. Последующие опыты, проводившиеся после доработки оборудования турбогенератора в 1983, 1984 и 1985 годах, тоже по разным причинам заканчивались неудачно.

На сей раз эксперимент, который начался на мощности 700—1000 МВт (тепловых), 22—31% от полной мощности, завершился страшной трагедией.

Существуют по крайней мере два подхода к объяснению причин чернобыльской аварии, которые можно назвать официальными, а также несколько альтернативных версий разной степени достоверности.

Утверждалось, что ЧП явилось следствием маловероятного совпадения нарушений правил и регламентов эксплуатационным персоналом, а катастрофические последствия оно приобрело из-за того, что реактор был приведен в нерегламентное состояние.

Грубые нарушения правил эксплуатации АЭС, совершенные персоналом, согласно этой точке зрения, заключаются в следующем: проведение эксперимента «любой ценой», несмотря на изменение состояния реактора; вывод из работы исправных технологических защит, которые остановили бы реактор до того, как он попал в опасный режим; замалчивание масштаба аварии руководством ЧАЭС.

Однако в 1991 году комиссия Госатомнадзора СССР, заново рассмотрев этот вопрос, пришла к заключению, что «начавшаяся из-за неверных действий оперативного персонала Чернобыльская авария приобрела неадекватные катастрофические масштабы из-за неудовлетворительной конструкции самого реактора». Кроме того, комиссия проанализировала действовавшие на момент ЧП все нормативные документы и не подтвердила некоторые из ранее выдвигавшихся в адрес персонала АЭС обвинений.

В 1993 году международная организация INSAG опубликовала дополнительный отчет, обновивший «ту часть доклада INSAG-1, в которой основное внимание было уделено причинам аварии», и уделивший большее значение серьезным проблемам в конструкции реактора. Отчет был основан, главным образом, на данных Госатомнадзора и докладе «рабочей группы экспертов СССР», а также на новых обстоятельствах, полученных в результате моделирования катастрофы. Многие выводы, сделанные в 1986 году, теперь признавались неверными, были пересмотрены «некоторые детали сценария, представленного в INSAG-1», а также изменена часть «важных итогов». Согласно отчету, наиболее вероятной причиной взрыва станции явились ошибки проекта и конструкции реактора, именно их особенности оказали основное влияние на ход катастрофы и ее последствия.

Нарушением регламента, существенно повлиявшим на возникновение и протекание аварии, утверждается, была работа реактора с малым оперативным запасом реактивности (ОЗР). В то же время не было доказано, что, не будь этого нарушения, ЧП бы не произошло.

Однако вне зависимости от того, какие именно нарушения регламента допустил эксплуатационный персонал, как они повлияли на возникновение и развитие ситуации, операторы на самом деле поддерживали функционирование реактора в опасном режиме. Работа на малом уровне мощности с повышенным расходом теплоносителя да еще при малом ОЗР была очевидной ошибкой — независимо от того, как эти режимы были представлены в регламенте эксплуатации, от наличия или отсутствия ошибок в конструкции самого реактора.

Сегодня единой версии причин ядерного ЧП, с которой было бы согласно все экспертное сообщество в области реакторной физики и техники, по-прежнему не существует. Обстоятельства расследования аварии были таковы, что (и тогда, и теперь) судить об ее причинах и следствиях приходится специалистам, чьи организации прямо или косвенно несут за нее ответственность. В такой ситуации радикальное расхождение во мнениях вполне естественно. Как и то, что в этих условиях помимо признанных и «авторитетных» версий появилось множество маргинальных, основанных больше на домыслах, чем на фактах.

Единым является только общее представление о сценарии протекания аварии. Ее основу составило неконтролируемое возрастание мощности реактора, перешедшее в тепловой взрыв ядерной природы. Разрушающая фаза началась с того, что от перегрева ядерного топлива в определенной области нижней части активной зоны реактора разрушились тепловыделяющие элементы (твэлы). Это привело к разрушению оболочек нескольких каналов, и пар под давлением около 7 МПа получил выход в реакторное пространство. Естественно, давление здесь резко возросло, что, в свою очередь, вызвало разрушение реактора в целом, в частности — произошел отрыв верхней защитной плиты со всеми закрепленными в ней каналами. Герметичность корпуса (обечайки) реактора и контура циркуляции теплоносителя (КМПЦ) была нарушена, а обезвоживание активной зоны реактора стало неизбежным. При наличии положительного парового (пустотного) эффекта реактивности 4—5 β это привело к автоматическому разгону реактора на мгновенных нейтронах (аналог ядерного взрыва) и к наблюдаемым масштабным разрушениям со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Однако по версии, предложенной известным ядерным физиком Константином Чечеровым, взрыв, имевший ядерную природу, произошел не в шахте реактора, а в пространстве реакторного зала, куда активная зона вместе с крышкой агрегата была выброшена паром, вырвавшимся из разорванных каналов. Эта версия хорошо согласуется с характером разрушения строительных конструкций реакторного здания, отсутствием заметных разрушений в самой шахте и была включена главным конструктором в его версию аварии. Первоначально она появилась, чтобы объяснить отсутствие топлива в шахте реактора и других помещениях (присутствие топлива оценивалось в 10%). Однако последующие исследования дают веские основания полагать, что внутри построенного над разрушенным блоком саркофага в настоящее время все еще находится много загруженного топлива.

Согласно еще одной версии, высказанной сотрудником Института проблем информатики РАН Владимиром Торчигиным, причиной взрыва могла быть искусственная шаровая молния, возникшая при проведении электротехнических испытаний в ночь с 25 на 26 апреля, которая проникла в активную зону реактора и вывела его из штатного режима. Автор гипотезы претендует на то, что ему удалось установить природу шаровой молнии и объяснить ее многие загадочные свойства, в частности — способность двигаться с большой скоростью. Он утверждает, что шаровая молния могла в доли секунды проникнуть по паропроводу в активную зону реактора. А дальше, как говорится, дело техники…

Наиболее экзотическим является вариант, предложенный Леонидом Уруцкоевым, сотрудником ИАЭ им. И. В. Курчатова, и встретивший принципиальные возражения в академических кругах. По мнению автора и его сторонников, ряд экспериментальных фактов не имеет каких-либо убедительных объяснений ЧП. Поэтому в качестве основного физического механизма аварии предложен такой — образование в ходе «выбега» турбогенератора магнитных монополей и попадание их вместе с паром в ядерный реактор.

Существуют и конспирологические измышления. Например, взрыв на станции явился результатом диверсии, скрытой властями. Способы предполагаются разные: взрывчатка, подложенная под реактор, следы которой якобы были обнаружены на поверхности расплавов топливных масс; вставленные в активную зону специальные твэлы из высокообогащенного (оружейного) урана; теракт с применением пучкового оружия, установленного на искусственном спутнике Земли, либо использование дистанционного геотектонического оружия.

Сотрудником Института проблем безопасности АЭС Академии наук Украины Борисом Горбачевым выдвинуто предположение, представляющее собой вольное публицистическое изложение общепринятого сценария аварии, с обвинениями экспертов, ее расследовавших, и персонала АЭС в совершении подлога в отношении первичных исходных данных. По мнению Горбачева, взрыв произошел из-за того, что операторы при подъеме мощности и после ее провала в половине первого ночи извлекли слишком много управляющих стержней, делая это произвольно и бесконтрольно — вплоть до момента взрыва, не обращая внимания на растущую мощность. На основании сделанных допущений автор даже выстроил новую хронологию событий. Однако она противоречит надежно зарегистрированным данным и физике процессов, обычно протекающих в ядерном реакторе.

Имеет хождение и «инопланетная» версия катастрофы. В развитие событий, дескать, вмешался неизвестный разум. Во всяком случае возникает ощущение, что операторов АЭС в те апрельские дни охватил непонятный гипноз. Точно такая же странная ситуация, кстати, возникла на атомной станции «Фукусима-1», произошедшая в марте 2011 года в результате сильнейшего в истории Японии землетрясения и последовавшего за ним цунами (по заявлению официальных лиц, она имела 7-й уровень опасности по шкале INES).

Позже выяснилось, что система охлаждения ЧАЭС двое суток почему-то работала на пределе своих возможностей. Но операторы в упор не замечали очевидных сбоев. Когда же ситуация стала приобретать необратимый характер, персонал станции словно забыл об инструкциях, впал в необъяснимый ужас...

Широкую известность получила также версия, выдвинутая сотрудником Института физики Земли РАН Евгением Барковским. Она объясняет жуткую аварию локальным землетрясением. Основанием для такого предположения является сейсмический удар, зафиксированный в момент аварии в районе расположения Чернобыльской АЭС. Сторонники этой версии утверждают, что толчок, сильная вибрация, предшествовавшие катастрофе, произошли до, а не в момент взрыва. Есть также свидетельства, что за несколько часов до аварии жители Припяти видели над станцией непонятный плазменный столб голубоватого цвета. Сейсмологи утверждают: такое явление — обычно предвестник близкого землетрясения.

Есть еще одна невероятная трактовка тех печальных событий. Якобы в инструкции, определяющей действия персонала Чернобыльской АЭС во время ЧП и непредвиденных ситуаций, кто-то преднамеренно зачеркнул несколько основных пунктов, вписав от руки иной порядок. И операторы растерялись, не зная, какие же команды выполнять в первую очередь. Последовал взрыв. А он был выгоден тем, кто хотел поссорить три славянских государства, на стыке которых располагалась ЧАЭС, а затем развалить и Советский Союз.

В этом же направлении провел независимое расследование украинский физик-ядерщик Николай Кравчук. Свои выводы он изложил в книге «Загадка Чернобыльской катастрофы», опубликованной в 2011 году в Москве. Николай Васильевич уверен: ни Минэнерго СССР, ни Минатом России, ни их украинские коллеги, руководствуясь корпоративной солидарностью в крайне закрытой отрасли, не были заинтересованы в объективном разбирательстве и сделали все возможное, чтобы оно не состоялось.

По мнению ученого, тот разгон реактора, который случился в ночь на 26 апреля, был принципиально невозможен при штатном содержании топлива. Иначе говоря, если бы горючее соответствовало регламенту, то резкого разгона реактора за 10 секунд ни в коем случае не было, и он бы не взлетел на воздух! На самом деле, убежден Кравчук, на ЧАЭС произошло несколько взрывов. По его версии, каждому взрыву предшествовал целый ряд обстоятельств, которые сложились не только на реакторе, но и во всей системе четвертого энергоблока.

Во-первых, научный эксперимент почему-то проводился именно с турбогенератором ТГ-8, на котором был сломан подшипник. А неправильный подшипник рано или поздно начинает давать вибрацию. Она передалась на генератор, и если бы сотрудники четвертого блока его вовремя отключили, он плавно бы сбросил обороты и никакой трагедии не случилось. Но квалифицированные специалисты ЧАЭС в день испытаний не были допущены к работе, а те, кто присутствовал, не смогли убедить руководителя Анатолия Дятлова прекратить эксперимент, остановить реактор. Видимо, полагает Кравчук, тот получил свыше прямо противоположные указания.

Второй момент. Испытуемый реактор был одноконтурным и имел прямую связь с турбиной. А это значит, что вода, которая находилась в реакторе, нагревалась, превращалась в пар и по прямому трубопроводу шла в генератор. То есть возникшая вибрация передавалась обратно на РБМК, из-за чего стали разрушаться топливные каналы. А поскольку горючее там было внештатного состава — с атомных подводных лодок, образовался взрывчатый элемент — плутоний-239. Все это привело к резкому росту мощности и температуры в активной зоне. Запас же графитовых стержней, заглушающих реактор, был исчерпан. Разумеется, по всем правилам их должны были переставить еще за месяц до аварии. Проследить, делалось это или нет, можно по оперативным журналам, где все должно регистрироваться. Однако спустя несколько недель после ЧП по указанию руководства станции эти журналы были… переписаны.

В-третьих, вся ночная ситуация на ЧАЭС привела к тому, что в одном, отдельно взятом месте накопилось достаточное количество взрывчатого элемента, который в итоге достиг своей критической массы.

То, что потом называли первым взрывом, на самом деле было ударом, после чего разрушились стены трубопровода, и в реакторе быстро поднялась температура. Вода превращалась в пар не так, как положено — постепенно, а моментально и тут же стала выходить из «кастрюли», «крышка» которой весила 2,5 тысячи тонн. Паровой «взрыв» приподнял эту «крышку» всего на полсантиметра — этого хватило — и уронил ее снова. Получился удар, который ошибочно принимали за взрыв. «Крышка» потом вернулась на место, но в «кастрюле» еще оставалась вода, и процесс повторился. Произошел второй удар. На третий раз в «кастрюле» остался уже только пар: при огромной температуре произошла реакция превращения воды и пара в гремучую водородно-кислородную смесь, которая и привела к трагедии. Но этот взрыв был все-таки объемным — без центра, а при таких ЧП вещества не выбрасываются наружу, уплотняются равномерно по всему объему сосуда.

В результате из ядерного горючего образовалась критическая масса плутония-239. А это уже классический ядерный взрыв. Он-то и был четвертым. Все, что находилось на дне «кастрюли», вылетело, сорвав ее «крышку». Внутри блока возникло облако плазмы с температурой в 40 тысяч градусов! Его отмечали очевидцы аварии. Сейсмическое воздействие взрыва такой силы вполне могло индуцировать и локальное землетрясение, которое, кстати, было точно зафиксировано. Но власти и специалисты отрасли старались упорно не признавать данный факт.

Техногенная авария на ЧАЭС единодушно расценивается как крупнейшая в истории мировой атомной энергетики — как по предполагаемому количеству погибших и пострадавших от ее последствий людей, так и по экономическому ущербу. Перед взрывом в реакторе четвертого блока находилось 180—190 тонн ядерного топлива (диоксида урана). По оценкам, которые в настоящее время считаются достоверными, в окружающую среду было выброшено от 5 до 30% этого количества. Некоторые исследователи оспаривают данные, ссылаясь на имеющиеся фотографии и наблюдения очевидцев, которые показывают: реактор, мол, практически пуст. Следует, однако, учитывать, что180 тонн диоксида урана составляют лишь незначительную часть от общего объема РБМК. А он, в основном, был заполнен графитом, который, как считается, сгорел сразу после аварии. Кроме того, часть содержимого реактора расплавилась и переместилась через разломы вниз корпуса за его пределы.

В день аварии облучение получили примерно 600 человек из числа персонала, находящегося на площадке АЭС. Из них 134 человека — значительные дозы, а 28 погибли от лучевой болезни в течение нескольких месяцев после ЧП. Отдаленные же последствия облучения стали причиной смерти тысяч наших соотечественников.

Выбросы радиоактивных элементов на ЧАЭС прекратились только после сооружения в ноябре 1986 года специального «укрытия». С тех пор четвертый энергоблок находится под саркофагом, и там хранится около 180 тонн слабо обогащенного урана-235, 70 тысяч тонн радиоактивного покореженного металла, бетона, стеклообразной массы, 35 тонн радиоактивной пыли с общей активностью более 2 млн кюри

Как считает украинский ученый Николай Кравчук, самые страшные последствия ЧП произошли из-за четвертого взрыва. Хотя сам по себе он не привел к широкому радиоактивному загрязнению. Резкий рост радиации в последующие сутки произошел из-за постепенного нарастания реакции плутония и серии взрывов, усиленных неправильным тушением реактора. Дело в том, что период полураспада плутония тогда еще не закончился. И если бы люди, которые участвовали в ликвидации аварии, хоть немного об этом знали, они бы поняли: здесь возможны новые взрывы.

В итоге так и случилось. Взрывы продолжались, пускай и слабые. Однако именно они привели к разбросу радиоактивной гадости на огромные территории. А вот если бы ликвидаторы догадались засыпать реактор борной кислотой, то последующих взрывов, повлекших распространение радиации, просто бы не было. Но вместо этого пылающий «котел» активно засыпали песком и заливали водой. Элементарное непонимание законов физики и привело к глобальной трагедии.

Даже легендарный академик Борис Патон признавался: «В то время мы до конца не понимали, какова опасность происшедшего, как долго будут жить и здравствовать радионуклиды. Не было нужного опыта. То, что в жерло сыпали разные материалы, — неправильно. Однако все считали: это как-то уменьшит эффект аварии. Помню, потребовалась установка для бурения скважины. Достали ее из шахты, с километровой глубины и немедленно доставили в Чернобыль. Сегодня на это потребовались бы месяцы. А тогда достаточно было одного телефонного звонка. Впечатление же от 4-го блока — жуткое. Как будто ты попал в настоящий ад…».

Для устранения последствий катастрофы были мобилизованы значительные ресурсы страны. Со всего бывшего СССР для проведения работ на аварийном блоке стали прибывать специалисты, воинские части — как регулярные, так и составленные из срочно призванных резервистов. Люди работали в опасной зоне посменно: те, кто набирал максимально допустимую дозу радиации, уезжали, а на их место прибывали другие. Они принимали участие в тушении пожаров, расчистке завалов, дезактивации местности, строительстве огромного саркофага и на других участках. Основная часть аварийно-спасательных работ была выполнена в 1986—1987 годах, в них приняли участие примерно 240 тысяч человек. А общее количество ликвидаторов составило около 600 тысяч.

У многих сотен сотрудников ЧАЭС, членов спасательных команд, ликвидаторов, находившихся на станции во время взрыва и устранении его последствий, затем развилась лучевая болезнь.

Говорят, тот, кто был занят на ликвидации аварии, не имел права оставаться в зоне, если «набрал» 25 рентген. Но как там было на самом деле? К тому же во время пребывания в зоне на организм человека действует немало различных факторов. Тут и все виды излучения, масса твердых и газообразных веществ, радиоактивных изотопов, которые, проникая в ткани, скапливаются и становятся источниками внутреннего облучения. Конечно, оно не может вызвать лучевую болезнь, но способно сказаться отдаленными последствиями: различными заболеваниями, в частности раковыми, понижением сопротивляемости инфекциям, наследственными изменениями.

Академик Эмлен Соботович согласен с Николаем Кравчуком: не нужно было нагонять сюда столько людей, строить огромный саркофаг, бетонировать, засыпать разбитый реактор свинцом. Достаточно было залить все специальной смесью, которая не дала бы газам распространиться. Потому что на другой день — всего через 20 часов после аварии — какой-либо ядерной опасности объект уже не представлял! И сейчас не представляет. Получается, все операции по укрытию — пустая трата времени и средств. А вся реакция на происшедшее была судорожной, но не научной.

В итоге загрязнению тогда подверглось более 200 тысяч кв. километров территории Белоруссии, России и Украины с населением 6 млн 945 тысяч человек. До сих пор в загрязненных радиацией регионах проживают 5 млн граждан. В результате ЧП из сельскохозяйственного оборота СССР было выведено около 5 млн га земель, вокруг АЭС появилась 30-километровая зона отчуждения, были уничтожены и захоронены сотни мелких населенных пунктов.

Как выяснилось, радиоактивные вещества распространялись тогда в виде аэрозолей, которые постепенно оседали на поверхности земли. Большая часть стронция и плутония выпала в пределах 100 километров от станции. Йод и цезий распространились на более широкую территорию. Газы рассеялись в атмосфере и вклада в общее загрязнение регионов, прилегающих к станции, не внесли. Наиболее сильно пострадали области, в которых в то время прошел дождь.

С точки зрения воздействия на население сразу после аварии наибольшую угрозу представляли радиоактивный йод и теллур. В настоящее время (и в ближайшие десятилетия) главную опасность в себе таят изотопы стронция и цезия с периодом полураспада около 30 лет. Из-за того, что в любой экосистеме цезий-137 постоянно рециркулирует, а не выводится, потребление лесных продуктов — грибов, орехов и ягод, а также рыбы, остается очень опасным. Загрязнению также подвергаются насекомые и животные, которые ими питаются.

— Мы совершили ошибку, которую не исправили до сих пор. С одной стороны 30-километровая зона — это трагедия, а с другой — огромное научное богатство, — считает академик Б. Патон. — Изучив здесь флору и фауну, мы могли бы получить ценнейший опыт, который иначе никак нельзя получить. Но все носило случайный, непродуманный характер…

Некоторые эксперты тоже считают, что проблемы, связанные с загрязнением территорий трансурановыми элементами, требуют особо тщательного изучения. К примеру, в результате бета-распада Pu-241 происходит образование америция-241. В настоящее время вклад Am-241 в общую альфа-активность здесь составляет уже 50%. Причем рост активности почв, загрязненных трансурановыми изотопами, за счет Am-241 будет продолжаться до 2060 года, и его вклад достигнет почти 67%. В частности, в 2086 году альфа-активность почвы на загрязненных плутонием территориях Республики Беларусь будет в 2,4 раза выше, чем в даже начальный послеаварийный период!

После Чернобыльской трагедии в Беларуси в районе реки Припять начали осушать заболоченные земли, чтобы превратить их в сельскохозяйственные угодья взамен выбывших площадей, зараженных радиоактивностью. Вскоре, однако, стали видны последствия этих мер: нарушился чрезвычайно важный в экологическом плане водный баланс, пострадало животноводство, для которого и использовались заливные луга, исчезли многие виды флоры и фауны. Водоотводные каналы, на строительство которых в Беларуси были затрачены большие силы и средства, сейчас приходят в упадок. Осушенные участки земли утрачивают свое плодородие, позднее здесь придется применять искусственное орошение. Ясно, что расширение площадей таким способом — полная бессмыслица и в экономическом, и в экологическом плане.

При поддержке Фонда имени Михаэля Отто ученые разных стран работают над созданием здесь системы заповедных зон. В 1988 году на территории Беларуси, подвергшейся наиболее сильному загрязнению, был создан радиационно-экологический заповедник. Научные наблюдения показали, что количество мутаций у растений и животных выросло, но незначительно, и природа довольно успешно справляется с их последствиями. С другой стороны, снятие антропогенного воздействия положительно сказалось на экосистеме заповедника и влияние этого фактора, к счастью, значительно превысило негативные последствия радиации. В результате природа восстанавливается более быстрыми темпами, чем ожидалось, выросли популяции животных, увеличилось многообразие видов растительности.

Однако радиоактивное загрязнение не ограничилось только 30-километровой зоной отчуждения. Повышенное содержание цезия-137 в лишайнике и мясе оленей было отмечено в арктических областях России, Норвегии, Финляндии и Швеции. Гринпис и международная организация «Врачи против ядерной войны» утверждали, что в результате ядерного ЧП на БАЭС в Европе зафиксировано 10 тысяч случаев уродств у новорожденных, столько же случаев рака щитовидной железы и ожидается еще 50 тысяч. По прогнозам ВОЗ, представленным в 2005 году, в конечном счете могут погибнуть еще до 4000 человек.

Об аварии на Чернобыльской АЭС подготовлены сотни серьезных исследований, глубоких научных трудов и всесторонних экспертиз. Они подтверждают: 30 лет назад мир находился в шаге от ядерной катастрофы глобального характера. Если бы она произошла, мы жили бы сейчас совершенно в другом мире. Но на пути беды встали советские ученые и ликвидаторы, которые предотвратили ее, заплатив за это собственной жизнью и здоровьем.