Причем не в силу несчастной влюбленности в женатого доктора, и не пала она жертвой травли старших медсестер — трагедия случилась сразу же после того, как женщина получила зарплату.

Страшную новость, понятно, перепечатывали, обсуждали. Но затем ослепительная картинка стала рассыпаться. Лапидарность сообщений можно, конечно, объяснить спецификой темы — мол, имя-фамилию не упоминаем, чтобы не травмировать близких. Но все равно как-то уж слишком туманно. И официальные лица отрицали трагедию, нисколько не беспокоясь, что их сейчас кто-нибудь изобличит в лукавстве.

Словом, очень скоро стало ясно, что налицо утка. Подделка. «Фэйк». Немногочисленные сторонники губернатора стали в соцсетях меланхолично сокрушаться: вот ведь до чего предвыборная гонка людей доводит, ничего святого уже нет, людей заживо хоронят, пусть и виртуально.

И невольно закрадывается подозрение, что предвыборный контекст здесь сказался, только совсем в противоположном смысле. Фокус задумывался именно для последующего разоблачения, фокус нарочито неуклюжий и настолько же гнусный.

Любого критика куйвашевской оптимизации медицины теперь можно очень легко окоротить: «Ага, ты еще скажи, что сестричка повесилась». Возникает связка: раз все медсестры после получения зарплаты на поверку живы — значит, зарплаты эти не столь уж плохи, и медицина свердловская очень даже ничего.

Но на самом деле логики в этой связке нет. Ну, живы они — и что с того? Точнее, стоило бы вспомнить одного любителя парадоксов: «В каждой лжи есть некая доля правды». Не будет преувеличением сказать, что в день зарплаты умирают все свердловские медсестры — пусть и понемногу, но умирают. Не верите — спросите у них. Причем не в Екатеринбурге, а в глубинке.

Правда, там медсестру, как и врача, надо еще найти. В этом и есть главная суть упомянутой выше оптимизации: она мобилизует рядовых уральцев, помогает им раскрыть резервы собственного организма. Ведь теперь они понимают, что все надежды только на себя и родных: сломал ты ногу, инфаркт у тебя — значит, надо встать на лыжи и идти к врачу за 80 км. Сетования «скорая» приехала только через 20 минут» — это же только для сытого Екатеринбурга.

Разумеется, ни одно информагентство не напишет: «в Соколовке умер в 63 года Никифор Чудин, хотя мог бы и до 81 года дотянуть, если бы не оптимизация эта». Все эти недожитые жизни, непрожитые годы, недели и месяцы диких мучений десятков тысяч уральцев; все это невидимое миру горе — и есть настоящая плата за губернатора. В сравнении с этим свела счеты с жизнью неустановленная медсестра или нет — особой роли не играет.