Можно, конечно, заподозрить, что что-то не так с этими Пышмами — пару лет назад в Пышме Верхней одна продавщица заморозила двоих своих детей — живыми клала в морозилку. Или дело в профессии? Еще одна продавщица, но уже в селе под Полевским, убила своего новорожденного сына и спрятала его опять же в холодильнике.

А 18 января суд в Челябинске вынес приговор… не поверите, снова продавщице. Родила сына в магазинном туалете, сдавила ему шею руками и засунула в рот резиновую перчатку. Младенец умер и был помещен в пожарный щит. Государство обошлось с ней неожиданно мягко: десять месяцев колонии-поселения. А упомянутой выше жительнице Верхней Пышмы дали два года в колонии-поселении, а затем ее и вовсе освободили по амнистии.

Синдром Медеи начинает принимать угрожающие масштабы, и уже надо думать, как спасать детей от собственных матерей (как, впрочем, и от иных отцов). Психологи ищут причины и в прошлом детоубийц (основной сценарий — перенос жестокости из детства на взрослую жизнь и на своих детей), и в настоящем. Психологические проблемы корректируются, моральное уродство не исправить ничем, считает психолог Леся Рыбакова.

Я помню фильм с Натальей Гундаревой «Однажды двадцать лет спустя», где через много лет встречались бывшие одноклассники и делились тем, чего достигли за это время. Героиня Гундаревой была многодетной матерью, и так гордилась этим… Она просто светилась от счастья, рассказывая о своей семье. И класс, вначале изумленный, потом завидовал ей.

Современная женщина иначе расставляет акценты. Примечательно, что огромное число женщин, конечно же, детей своих не убивают, но при этом категорически протестуют против этого, как они считают, стереотипа — будто женщине на роду, генетически предписано любить детей, особенно своих, считать материнство высшей своей миссией. Тех, кто «зациклился» на материнстве, высмеивают. Многодетных матерей объявляют сумасшедшими.

Но стоит ли удивляться, что из всей гаммы мужских эмоций в отношении женщин актуальными становятся лишь похоть или ненависть? Женщины требуют к себе уважения, мечтают, чтобы их боготворили — но… за что? И чему удивляться, что вслед за женщинами мужчины тоже отказываются от того, что веками считалось их ролями — например, свою землю защищать?