На карте города так и не появились улицы «профессора Алексеева», «Рок-клубовская» и на днях под большим вопросом оказалась «Царская». Не нашлось в городе и значимой улицы, где бы захотели переименоваться в «улицу Мусы Джалиля».

Подобная реакция была предсказуема. Удивительно совсем другое. Всякий раз за идеей переименования стоит некая весьма влиятельная, многочисленная и горящая своей идеей группа. Активность которой исчерпывается… написанием письма в администрацию города.

Возможно, несколько фаталистично ждать исхода опроса жителей их заставляет печальный опыт с «улицей Алексеева». Расположенная неподалеку от нее Юракадемия пыталась проводить с гражданами разъяснительную работу: по квартирам ходили студенты, на собрании выступал даже ректор. Бесполезно. Но задачу они перед собой поставили заоблачной сложности — возбудить в обывателях любовь к правоведу. В любом случае, лучше пытаться что-то делать, чем еще на берегу складывать уши.

Но прелестные татарские девушки не читают во дворах чарующие стихи Джалиля и не угощают детей чак-чаком. Ветеранам никто не потрудился объяснить, что Муса был не только литератором, но и воином, который за свои подвиги был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Точно так же романтичные юноши не пошли по квартирам, уговаривая живущих на улице Урицкого пенсионеров: «Бабушка, а давайте мы вам новую сантехнику поставим, вы только на Рок-клубовскую согласитесь».

И апофеоз всему — история с улицей Толмачева. Инициатор переименования — православная церковь. Структура более чем мощная. Здесь есть тысячи рядовых подвижников, которые могли бы денно и нощно «окучивать» пару сотен жильцов личными беседами. Есть известные, влиятельные люди — могли бы выступить по телевидению. Но и здесь не было сделано практически ничего.

Все это можно объяснить только хмельной убежденностью в своей правоте. Более того, энтузиастам кажется — они настолько правы, что с ними согласны все вокруг даже без каких-то увещеваний. Кто-то сказал, что счастье — это когда ты чувствуешь, что тебя понимают. Так что это воистину счастливые люди.

Проблема гораздо шире топонимов. Мы, при всех оговорках, идем по пути демократии. Очень многого нельзя сделать без согласия сотен и тысяч соседей. А, значит, без общественного диалога ничто не переменится. Чтобы на пустыре появился детский садик, который хотят местные родители, нужно, чтобы пустырь прекратили защищать собаководы.

Но во всех подобных случаях выясняется, что мы говорить друг с другом не умеем и не хотим.