Так что все-таки произошло? Несколько дней назад сразу в нескольких СМИ появилась информация о том, что родители детей, участвующих в одном из спектаклей театра, протестуют против «развратной постановки». При этом цитировалось письмо, направленное главе синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерею Всеволоду Чаплину. Авторами письма названы некие родители детского хора Музыкального театра. В нем утверждается, что в готовящемся к постановке спектакле «Сон в летнюю ночь» (одной из лучших опер классика английской музыки ХХ века Бенджамина Бриттена. — Д. С.) пропагандируется педофилия, гомосексуализм и наркомания. Авторы послания видят для себя единственный выход: «забрать детей из этой грязи».

Следом появилось открытое письмо по поводу скандальной постановки уже от имени всех работающих в театре. В нем, в частности, говорится:

«Из поступающей информации можно сделать вывод, что детей обманутых родителей втянули в аморальную и противозаконную историю. Между тем речь идет о постановке, уже показанной в прошлом сезоне на сцене Английской национальной оперы в Лондоне и номинированной по итогам прошлого года на престижную британскую театральную премию имени Лоуренса Оливье. Обозреватель газеты «Financial Times» Эндрю Кларк расценил спектакль как «закономерное и блестяще выполненное исследование психологической подоплеки оперы, которая содержит легко различимые зловещие мотивы, но обычно играется как добродушная сказка». В Лондоне, как и в Москве, в спектакле был занят детский хор — такова партитура Бенджамина Бриттена. Однако это не стало предметом спекуляций.

Тем не менее, приступая к работе, мы помнили о своей ответственности и предупредили родителей о том, что спектакль будет содержать несколько достаточно рискованных сцен (что поделать, Шекспир тоже далеко не так стерилен, как кажется тем, кто знает его пьесы в адаптированных пересказах). После встречи с руководством театра родители каждого из детей получили возможность увидеть видеозапись английской постановки, и только после этого принять решение, будет их ребенок участвовать в спектакле или нет. Вот почему нам кажется очень странным тот факт, что родители обратились с подобными вопросами не к руководителям детского хора или театра, а в РПЦ. Но это не единственная странность в этой истории. Аналогичное письмо поступило в адрес руководителя Департамента культуры города Москвы Сергея Капкова. Многие пассажи писем совпадают буквально. Это письмо имеет подпись: «от имени родителей детского хора Музыкального театра им К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко Хасанова Светлана Петровна». Среди родителей, чьи дети занимаются в нашем хоре, человека с таким именем нет. Других подписей письмо не содержит».

Согласитесь, история странная, с неприятным душком… Но она очень показательна в плане не частном, а общесоциальном — как индикатор тех общественных и нравственных процессов, которые сегодня происходят в России. Начать надо с того, что к нападкам на театр подключился депутат петербургского парламента Виталий Милонов, автор скандального закона об административной ответственности за пропаганду гомосексуализма и педофилии среди несовершеннолетних. В своем обращении к министру он назвал постановку «развратом» и «нарушением закона». Проблему депутат, помимо всего прочего, усмотрел в том, что, по его словам, «эта постановка является точным переносом на сцену концепции, декораций, мизансцен, костюмов и музыкального прочтения режиссером Кристофером Олденом, не скрывающем своей гомосексуальной ориентации». То есть вина постановки видится уже не только в каких-то конкретных моментах, но… в реалиях личной жизни постановщика! Поздравляю: скоро доживем до того, что запретят исполнение музыки Чайковского. Кстати, Бриттен тоже был гомосексуалистом — о чем господин Милонов, похоже, не знает: иначе бы требовал полного запрета на всякий контакт с искусством великого англичанина.

Ко всему, возникший на наших глазах скандал как нельзя более отчетливо иллюстрирует то, о чем предупреждал великий социолог Юрий Левада и о чем свидетельствуют данные социологических исследований, — живучесть в современной России чисто советских ментальных комплексов. Смешно думать, что в любой уважающей себя западной стране могло бы произойти нечто подобное. Потому что в демократическом мире действует правило, афористически сформулированное Ксенией Собчак: «Я как деятель культуры что-то делаю на ТВ, и в этом моя свобода; свобода зрителя — в пульте управления, зритель всегда может переключить программу». Именно так: любить конкретный культурный феномен никто не обязан, можно игнорировать этот феномен, но требование его запретить — нелепо и бессмысленно. А вот «совок» рассуждает иначе: если мне не нравится — запретить, изъять, уничтожить! Есть две точки зрения — моя и неправильная.

Красноречива и матрица поведения «подписантов» — апелляция к некой высшей властной запретительной инстанции. Если вспомнить, что речь идет о художественной культуре, ситуация становится предельно узнаваемой «по-совковому»: история СССР знает легион свидетельств жалоб и доносов на художников в вышестоящие инстанции (часто — от коллег), причем «криминал» заключался именно в тех или иных средствах выразительности, которыми мастера культуры пользовались при создании своих творений.

Но самый оглушительный момент всего «дела» — в том, что в качестве новоявленного «месткома» фигурирует патриархия! Это свидетельствует, во-первых, о далеко зашедшем сращивании современной РПЦ с властью. А во-вторых, похоже, современный средний россиянин уже совершенно свыкся с этим сращиванием и начинает воспринимать церковную бюрократию как органическую часть государственной машины, как специфический контрольно-надзирательный орган — нечто вроде полиции нравов или «зама по идеологии»… Так сказать, эффект «возвращения парткома» — только последний не под серпом и молотом, а под крестом.

Вот этот момент — самый опасный. И прежде всего — для самой церкви. Напомню: в Писании сказано — «царство Божие не от мира сего». А великий русский философ Николай Бердяев написал буквально следующее: «Самым лучшим периодом в истории русской церкви был период татарского ига — тогда она была духовно независима, и в ней был сильный социальный элемент». Неожиданно, но только на первый взгляд — особенно если вспомнить, что именно на «ордынскую» эпоху приходится деятельность таких светочей православия, как Сергий Радонежский, Стефан Пермский, Петр Чудотворец, Андрей Рублев. А вот начиная с московской эпохи и далее, когда церковь начала сближение с государством, вернее, когда государство начало подминать церковь под себя, — тенденцией стало подчинение русского православия земной власти, причем насильственное. Вполне естественно, что и сами церковные начальники Российской империи логично превращались в чиновников в рясах, а здоровые силы веры начали находить иное, неофициозное русло. При таком положении дел большевистский погром церкви был совершенно логичным — конкретную огосударствленную структуру смели вместе с обанкротившейся монархией. Этот страшный урок необходимо помнить, и не тиражировать ошибок предков.

[youtube]RR3WfWC1bBs[/youtube]