Доктор социологических наук, ведущий научный сотрудник Института экономики УрО РАН Александр Кузьмин называет эту группу «новыми русскими пенсионерами». В отличие от тех, кто выходил на отдых еще лет 5—7 назад, они более мобильны, обладают лучшими характеристиками здоровья, наконец, технологически они на порядок более грамотны. Чем это обусловлено и как может повлиять на экономическое развитие уже в ближайшей перспективе, ученый рассказал в сегодняшнем интервью нашей газете.

— Александр Иванович, в подавляющем большинстве материалов, касающихся перспектив повышения пенсионного возраста, аналитики в голос говорят о том, что наши люди с трудом дотягивают до пенсии, что возраст дожития и без того критически минимален, а вы утверждаете, что на рынок начинают выходить чуть ли не «сверхпенсионеры» с качественно иными характеристиками...

— В этом нет никакого противоречия. Дело в том, что структура населения пенсионного возраста очень неоднородна, неэластична. Разные группы пенсионеров родились при отличающихся, причем порой кардинально, условиях, сложившихся в стране в то или иное время. После — воспитывались и жили при различающемся качестве жизни, социальных установках государства в те или иные периоды, работали на производствах в различных технологических условиях и т.д. Был такой термин в советское время — «износ населения», так вот, если оперировать им сегодня, то износ разных групп населения значительно отличается. Скажем, люди, родившиеся в довоенные годы, в 1938—39 годах, прошли настоящие фильтры выживания, на их долю выпало значительно больше тягот, чем на тех, кто появился на свет спустя 7—8 лет после войны, когда жизнь уже начала постепенно налаживаться. По большому счету, настоящего бэби-бума, как в США, у нас в этот период не было, но все-таки после войны хотя бы прекратилось тотальное засасывание в демографическую воронку, и всплеск рождаемости все-таки был отмечен. Есть такое понятие в демографии, как когорта, — это качественно иная группа населения. Она — как настоящая боевая единица продвигает процессы в государстве, очищает весь общественный организм. Такую когорту и составляют в нашей стране бэби-бумеры, люди, рожденные в начале и середине 50-х. К слову, в Америке даже существует убеждение, что президента надо выбирать из числа бэби-бумеров — людей, родившихся в период своеобразного энергетического всплеска в стране. Потому что считается, что генетически они более здоровые и сильные.

— Но так ли принципиально наши «новые русские пенсионеры» отличаются от тех, что выходили на отдых всего несколькими годами раньше?

— Во-первых, эти люди технологически, информационно уже куда более подкованные, за время работы подавляющее большинство из них успели освоить компьютерную технику. К пенсии в массе своей они довольно неплохо владеют различными технологиями, по крайней мере, уже почти не найти среди них такого, чтобы он не смог отправить смс или электронную почту. Современная бытовая техника сделала их жизнь физически более легкой, они иначе относятся к своему здоровью, начинают следить за питанием и т.д. Как результат — остаточная трудоспособность после выхода на пенсию у этой группы людей потенциально должна увеличиться. Как известно, и сегодня есть отдельные примеры, когда трудоспособность человека сохраняется до 80 и более лет. Вспомните одного из самых успешных уральских бизнесменов, основателя и экс-главу титановой корпорации «ВСМПО-Ависма» Вячеслава Тетюхина, который и сегодня, разменяв девятый десяток, занимается активной деятельностью.

Причем, что немаловажно, когорта бэби-бумеров, деятельных людей, еще и значительно более многочисленна по сравнению с другими группами пенсионеров. При этом мы должны понимать, что численность пожилых людей с такими характеристиками не будет повышаться бесконечно. Демографические подъемы, как известно, сменяют спады рождаемости.

— То есть вы намекаете, что такие экономически активные люди не должны выходить на пенсию в 55—60 лет, как сегодня, и вполне могли бы продолжать работать без ущерба для себя и на благо государства?

— Я сам родился в 1953-м, и если говорить обо мне лично, то, по большому счету, мне невыгодно, если назавтра вдруг повысят пенсионный возраст или максимальный стаж выработки. Как и у любого нормального человека, у меня вполне житейские потребности — получать пенсию, заняться после 60 лет собой и близкими, и если захочу — продолжать работать. Но если говорить с позиции государства, то вполне трудоспособная в массе своей когорта новых русских пенсионеров не должна сидеть дома. Более того, пенсионная пирамида рискует обрушиться, если все эти люди в ближайшие годы отправятся на отдых. Это доказывает даже самый беглый расчет. Сегодня у нас в области 4,3 млн жителей, из них 1,4 млн — пенсионеры. В среднем на каждого из них нужно порядка 100 тысяч рублей в год. Умножьте и представьте, какая это сумма. Если мы ничего не будем предпринимать, через несколько лет, к 2015—17 годам, гвардия пенсионеров вырастет в регионе до 1,7—1,8 млн человек. Подсчитано, что в ближайшие 5 лет доля трудоспособного населения в стране будет сокращаться по миллиону в год, к 2030 году свое рабочее место покинет каждый 8—9 россиянин. При этом мы отчетливо понимаем, что для того чтобы компенсировать намечающийся колоссальный разрыв между численностью работающих и пенсионеров хотя бы в отдаленной перспективе, рождаемость должна быть сейчас просто рекордной. Чего ожидать, конечно, наивно.

— Но ведь и так называемая когорта новых русских пенсионеров неоднородна. По статистике в городах мужчины живут после выхода на пенсию в среднем 2—3 года, а в деревнях — часто и не доживают вовсе. У работавших на производствах с вредными и опасными условиями возраст дожития существенно меньше, чем у тех, кто занимается непыльной работой в офисах. И как тут быть с возрастом выхода на пенсию? Делать это избирательно? Что тут же вызовет волну протеста.

— Безусловно, это непростой вопрос. И разные страны, уже вплотную столкнувшиеся с этой проблемой, решают его по-разному. Во Франции, к примеру, сегодня начинают уже довольно широко практиковаться так называемые межпоколенные договоры. Когда работодателя могут освободить от значительной части социального налога, если он выплачивает, скажем, часть ставки пожилому рабочему и создает рабочие места для молодых специалистов. Конечно, это не панацея в решении проблемы, но все же — как один из рычагов в этом сложном механизме. Продолжительность жизни, ее качество растет в развитых странах Европы, в Китае, растет и в России. И мы все равно встаем перед необходимостью не просто задуматься над проблемой, но и начать ее решать. Недавнее предложение правительства о предполагаемом введении минимально и максимального стажа выхода на пенсию мне представляется достаточно разумным. У человека будет стимул проработать дольше, чтобы получить в итоге максимальную сумму выплат на заслуженном отдыхе. К тому же сегодняшние новые русские пенсионеры в массе своей как раз представляют очень активную группу. Их усилиями может быть создан мощный толчок для развития экономики, при условии что они будут продолжать работать, и напротив, можно довести дело до рецессии, если эта когорта разом отправится на отдых. На всем этом фоне мы должны признать, что пенсионная реформа явно завела нас в тупик. Механизм начисления пенсий оказался настолько непрозрачен, сложен и запутан, что если сегодня взять и провести эксперимент, и одному и тому же человеку начислить пенсию в разных отделениях, то вряд ли сумма получится в итоге одной и той же. Сама ее система оказалась не способной наполнять фонды.

А вообще нужно сказать, что задача не решается путем сугубо финансовых вычислений, это не проблема калькулятора — поскольку в корне ее лежат прежде всего демографические процессы. А значит, нужно отлаживать сложный социально-экономический механизм. Скажем, для работающих на сложных и вредных производствах можно было бы продумать технологию, по которой часть стажа человек мог доработать на другом месте. А это значит, что нужна мобильная система переобучения. Нам нужно, чтобы в принципе как можно меньше было производств с пещерными условиями труда. Ведь терпение женщин-станочниц может лопнуть от одного известия, что может быть повышен возраст выхода на пенсию. И тогда что же — беспощадный женский бунт в машиностроении и даже в торговле с тяжелыми условиями труда? Нужно задуматься о создании культа здорового образа жизни, менять систему сохранения здоровья человека, то есть во многом поменять существующие сегодня установки. И тогда, думаю, никто не будет воспринимать отработанные до пенсии годы как едва ли ни каторгу. Активная деятельность, напротив, будет способом продлить себе жизнь, стимулом прожить подольше на радость близким.

В Свердловской области сегодня средняя продолжительность жизни составляет 69 лет: 61,7 года у мужчин и 74,3 года — у женщин. За последние 22 года численность пожилых людей в регионе увеличилась на 17 процентов, и эта тенденция сохраняется. Ожидается, что к 2013 году количество стариков увеличится еще на 4—4,5 процента. По данным Всемирной организации здравоохранения, число людей в возрасте 80 лет и старше увеличится во всем мире в период между 2000 и 2050 годами в 4 раза — до 395 миллионов человек. А количество 100-летних возрастет сразу в 16 раз.

[youtube]OnjgRZEPAfI[/youtube]