А еще нельзя верить людям — облапошат. Даже если ты веришь только друзьям, в итоге они тебя могут насмешливо спросить: «А ты что, веришь друзьям? Ну и дурак. Поделом тебе».

Все последние полтора века в России — массовое переселение такого рода. Сначала в буквальном смысле. Затем двести миллионов человек, даже не меняя адресов, переехали из советского сонного, благодушного и безопасного бытия в «большой город» свободы и капитализма, где человек человеку окончательно волк. Причем жизнь становится все жестче, все сложней.

Мы пытаемся приноровиться к ней, но она меняется быстрей, и мы все также похожи на сельских увальней на городской улице. Бесконечно обманываемых работодателями, финансовыми пирамидами, продуктовыми сетями. Только приноровились посылать подальше продавцов фильтров для воды, как у нас начинают воровать деньги через наши телефоны. «Как кто-то мог залезть ко мне в смартфон? Я же его из рук не выпускал!» — растерянно бормочет неисправимая деревенщина.

Зачастую наша наивность становится смертельной, и не только для нас. Помню, как в начале 90-х с удивлением и омерзением мы смотрели на читавшего нам лекции французского профессора, когда он безо всякого стеснения заглянул в забытую кем-то в аудитории сумку. Он спокойно объяснил нам: его друг погиб при взрыве в парижском книжном, это излечило его от благодушия и уважения к чужой приватности.

После этого вкус терроризма познали и у нас, однако наивность так быстро не лечится. Призывы сообщать в полицию о забытых в людных местах пакетах до сих пор воспринимаются со смехом. И, вполне возможно, людская беспечность стала одной из причин авиакатастрофы в Египте. Кто-то из туристов согласился помочь новым знакомым (такие милые люди), передать посылочку их друзьям в Петербурге. Или же, млея от девичьего счастья, юная туристка даже не задумывалась, что ее новый арабский друг, которого она знает всего пять дней, имеет полный доступ к ее чемоданам.

Мы же русские. Мы бываем очень грубыми, но при этом стесняемся быть недоверчивыми. Особенно за рубежом — нам до сих пор кажется, что там все хорошие. И теперь пеструю и яркую массу чемоданов граждан отдыхающих приходится везти домой отдельными грузовыми самолетами, экипажам которых не позавидуешь.

Еще один страшный урок. Который, скорее всего, почти не будет усвоен. Трудное это дело — привыкать к жизни в городе.