Но национального примирения пока, увы, не получается. Единственная традиция празднования 4 ноября, которая уже полностью сложилась, — это проведение так называемых «Русских маршей». Какие политические силы на них маршируют, какие лозунги при этом выдвигаются — никому объяснять не надо. Обвинять в этом самих националистов и сталинистов бессмысленно: они получили совершенно легальный канал, чтобы заявить о себе, и они этим пользуются стопроцентно, причем абсолютно в рамках правового поля. И сегодня день 4 ноября не объединяет, а, скорее, разъединяет россиян.

Вспомним и то, как вообще рождалась идея празднования 4 ноября, какие ценности пытались заложить в философию праздника, и перед нами вырисуется масштаб конфликтной ситуации. До того главным праздником страны был «день Седьмого ноября, красный день календаря». Это был праздник победы одной части народа над другой: этим гордились, это воспевали в стихах, об этом пафосно рассуждали в школах… Естественно, такой «праздник» должен был кануть в Лету — и даже не только в связи с проблемой преодоления национального раскола. Речь в те годы шла о приобщении страны к общечеловеческим ценностям, о религиозном ренессансе, о духовном возрождении…

Так и родился проект заменить кровожадный большевистский праздник чем-то более пристойным и, желательно, патриотичным. Тут-то и подвернулся день почитания иконы Казанской Божьей матери: и по срокам вплотную примыкает ко дню 7 ноября (значит, даже и массовое сознание не потребуется перестраивать), и патриотический повод более чем солидный — день освобождения Москвы от ворогов праведной ратью Минина и Пожарского…

На мой взгляд, данный проект был просто обречен на провал. Дело в том, что такие праздники не могут назначаться директивно. Для того чтобы знаменательный день действительно стал всенародно значимым, требуется его включенность в историческую память, в формирующуюся «снизу» культурную традицию. Скажем, в США День благодарения — это день, когда реально обозначилась альтернатива: погибнет новорожденная цивилизация Нового Света или спасется. И во Франции День взятия Бастилии — это день рождения свободы. Той самой высшей европейской ценности, которую философы назовут главным культурологическим маркером западной цивилизации…

В странах, чья традиция полностью завязана на религиозном начале, такими праздниками становятся те или иные сакральные даты. Важно, чтобы подход был санкционирован местной культурной традицией, а она в каждом конкретном случае разная. Скажем, французы никогда не будут праздновать день рождения короля — по исторически понятным причинам. А день независимости, актуальный для США или, например, для Болгарии, не актуален для России. Поскольку в русской истории не было факта полной потери национальной и государственной независимости, а следовательно, и факта обретения последней.

Исторические аллюзии не срабатывают — потому что «дела давно минувших дней». Смутное время или даже 1812 год совершенно не актуализированы в сознании нации: они не отложились в исторической памяти в том качестве, как 4 июля у американцев или 14 июля у французов. Религиозный фактор работает еще хуже: во-первых, 70-летний период государственного безбожия не мог не «переформатировать» народную память. Во-вторых, в России же живут не только православные… Я уже не говорю о том, хотят ли современные россияне реализовать ту содержательную посылку, которая замышлялась применительно ко дню 4 ноября на старте, — всерьез совершать акт национального примирения. Данные социологии сегодня, увы, говорят об обратном…

Значит ли это, что все так печально? К счастью, нет. То, что «инициативы сверху» в данной сфере обречены на фиаско — несомненно, и об этом не стоит жалеть. А вот на вопрос, можно ли найти социально значимую дату, которая могла бы стать действительно общенародным и неполитизированным праздником, реально объединяющим обществом, можно ответить положительно. Такой праздник в России уже есть, и его отмечают все без всяких напоминаний сверху: это День Победы. Это тот самый случай, когда сложившаяся культурная традиция полностью восторжествовала. В этот день в 1945 году народное единство было сложившимся фактом — и это народная память запомнила.