Легендарный Шурик — наш земляк, появившийся на свет именно в городе на Исети.  В Екатеринбурге есть несколько памятных мест, связанных с биографией Александра Демьяненко, — школа № 37 с углубленным изучением немецкого языка, которую окончил будущий артист, Юридическая академия, где Демьяненко проучился один курс. А дальше — биография Александра разворачивается на иные широты: поступление в ГИТИС после  неудачной  попытки штурмовать приемную комиссию МХАТа, и — уже на 2-м курсе — начало кинематографической карьеры, роль в революционном героико-романтическом фильме «Ветер». А затем — обретение постоянного места жительства в Ленинграде, почти пожизненный альянс с «Ленфильмом», блистательная жизнь в кино и… весьма непростая артистическая биография. Впрочем, когда у талантливого человека творческая и личная биография была простой…

Мы до сих пор имеем несколько одностороннее представление о Демьяненко-актере. Причем в этом, как ни парадоксально, повинны те самые шедевры, благодаря которым и состоялась всесоюзная слава артиста, — его роли в фильмах Леонида Гайдая. До них молодой еще тогда актер создал на экране целый ряд впечатляющих, но все же не «звездных» образов — романтичный студент-революционер Митя в «Ветре». Молодой младший лейтенант Ивлев в картине «Мир входящему» (обе картины поставлены А. Аловым и В. Наумовым). Незадачливый зять Игорь Виноградов во «Взрослых детях» Виллена Азарова. Главный герой в «Карьере Димы Горина». Юный странствующий трубадур Ян в великолепной притчевой комедии Надежды Кошеверовой и Михаила Шапиро по сказке Евгения Шварца «Каин XVIII», где партнерами Демьяненко оказались Эраст Гарин, Михаил Жаров, Бруно Фрейндлих, Георгий Вицин, Рина Зеленая.

Сегодня все эти фильмы — классика, но роли Демьяненко в них воспринимаются как бы сквозь призму именно тех киношлягеров, которые и явили артиста стране в качестве настоящей звезды. Это, разумеется, бессмертные гайдаевские комедии, в которых актер навеки стал Шуриком, — «Операция «Ы», «Кавказская пленница», а также парадоксальная вариация на тему Булгакова «Иван Васильевич меняет профессию». Там Демьяненко — изобретатель Тимофеев.

Бесполезно пересказывать общеизвестное — достаточно вспомнить, что эти фильмы буквально «разобрали на цитаты»… В них, по существу, Демьяненко создал новый тип положительного героя нашего времени, причем тип едва ли не полемический по отношению к предыдущей «советской» традиции — образ трогательного очкарика-интеллигента, немного незадачливого и комичного, но невероятно симпатичного. И, главное, рыцарственного, готового в любой момент встать на защиту справедливости. Кстати, впоследствии Демьяненко сделал красноречивое признание: «Я не играл Шурика. Я тогда был молодой, спортивный, снимался с удовольствием, все происходило само собой». Фактически это означало одно: в своих самых лучших ролях артист сыграл самого себя, создав на экране своего альтер эго…

Но именно это заслонило от публики и от кинорежиссеров иные, не менее интересные и впечатляющие творческие потенции артиста. Мало кто знает, что Демьяненко на телевидении играл моноспектакли по классике ХХ века, среди которых «Кумир» Ф. Дюрренматта, «Чародейная ночь» С. Мрожека, «До самой сути» и «Семь крестиков в записной книжке» Ж. Сименона. Александр Демьяненко был одним из ведущих актеров дубляжа — его голосом говорил разведчик Ладейников в «Мертвом сезоне», председатель Вайткус в фильме «Никто не хотел умирать», взрослый человек в «Маленьком принце», ксендз в фильме «На глухом хуторе», герцог Олбени в козинцевском «Короле Лире», комиссар Шеркнис в «Командире счастливой «Щуки» и следователь Туляков в «Сумке инкассатора», а также зарубежные актеры Омар Шариф, Жан-Поль Бельмондо, Уго Тоньяцци, Роберт Де Ниро, Стив Бушеми, Джон Войт и многие другие. И в скольких мультфильмах звучал добрый и вдохновляющий голос Александра Демьяненко — «Принцесса-лебедь», «Геркулес», «Мулан», «Тарзан», «Приключения Флика», «Ико — отважный жеребенок»…

Но и в художественном кинематографе артист сумел создать целый ряд образов, совершенно «не вписывающихся в трафарет» и открывающих иные, не комедийные грани его дарования. Взять хотя бы «роли второго плана» в экранизациях «уральской классики» — «Угрюм-реке» и «Приваловских миллионах» Ярополка Лапшина. Его приказчик Илья Сохатых («Угрюм-река») — маленький человек, «играющий хозяина» и погружающийся вместе с последним в пучину нравственного падения. Когда в финальной серии герой Демьяненко пьяным голосом кричит бунтующим рабочим «Вибрионы!» — холодок проходит по коже: на наших глазах мелкая сошка оборачивается гротескно-зловещим «наполеончиком»…

А адвокат Виктор Бахарев («Приваловские миллионы»)? Он — единственный во всем окружении Привалова — отчаянно, судорожно борется за заведомо проигранное дело, пытается переиграть катастрофу, и в глубине души понимает: все напрасно — потому что сам Привалов уже отказался от борьбы…

А ведь были еще и юродивый в страшном «Тупейном художнике» Ильи Авербаха, и Борис Николаевич Парай в драматической экранизации «Белых одежд» В. Дудинцева (режиссер — Леонид Белозорович), и Евгений Павлович Наливайко в не детски серьезной притче Аян Шахмалиевой «Странные взрослые». Да и комическая ипостась таланта Демьяненко не раз оборачивалась неожиданными гранями — скажем, эксцентрическими, почти клоунскими в роли адвоката Блинда в «Летучей мыши» Яна Фрида…

Увы — самые сверкающие высоты творчества, взятые артистом, не избавляли его от всего того, что сердце художника переносить не приучено, — жестокости, грубости, равнодушия… Однажды главный режиссер ленинградского Театра комедии имени Н. Акимова Татьяна Казакова сказала ему в лицо: «Я вас не знаю как артиста театра. Я вот вас видела, вот в кино…». Результат — инфаркт, отслойка сетчатки, операция с крайне тяжело перенесенным наркозом. И — смерть в 62 года летом 1999 года во время аномально жаркого лета: диагноз — отек легкого, вызванный коронарной болезнью сердца…

Остается только порадоваться, что в Екатеринбурге наконец-то появится памятник знаменитому земляку. Это нужно не ушедшему артисту, память о нем и так всенародна;  это прежде всего нужно самому Екатеринбургу, его жителям. Так что, перефразируя Петра Великого, скажем: «Памятнику гениальному артисту — быть!».