Однако истинная причина выяснилась, когда мы курили с мужиками в фойе столовой. Телевизор лопотал, что Екатеринбург худший город в области, там очереди в детсад.

— Надо же, рожают у вас, — протянул кто-то. — А у нас тут хоть ниткой завязывай.

— Так и кажется, — растерянно проговорил я, — что в 90-е у вас как-то легче было.

— А так и есть, — вдруг согласился один из моих собеседников. — Понимаешь, тогда о нас хоть кто-то заботился. Был глава в районе, суетился. И Россель был. Каждую кочку в области знал. А нынче… С чем к главе ни придешь, он отмахивается — вы мне никто, я должен только распоряжения из области исполнять. Ну, поехал я к вам туда. В министерство. Так мне им пришлось показывать на карте, где наш поселок находится. Они о нем и не слышали. Вот и получается: везде жизнь в гору идет, а мы как в яму летим.

Телевизор тем временем переключился на другую язву областного центра — в результате строительства чего-то там якобы сузилось русло реки. Миру грозила климатическая катастрофа, если губернатор не сможет окоротить мэрию. Мужики угрюмо и молча смотрели на мелькавшие на экране окна новых высоток и частокол кранов.

— Я так понимаю, — продолжал мой новый знакомый, — они там, в телецентре, Екатеринбург ругают специально, чтобы нам в глубинке как-то полегче было, чтобы нам казалось, что у нас не все так плохо. Но они как-то странно это все делают. Вот посмотришь — хочется на все плюнуть и к вам переехать, даром что уже седой. Молодые-то уже все там у вас. Женька, ну, жених который, послезавтра тоже уедет на заработки.

— Нас все забыли, будто мы уже мертвые, — подвел черту он. И спросил: — А чем губернатор-то занимается?

— Борется, чтобы самому Екатеринбургом руководить, — почему-то извиняющимся тоном сказал я.

— Понятно. Легкой жизни ищет. Это ж легко — руководить там, где все и без тебя хорошо.