А в большом городе на каждом шагу встречается кто-то, кто живет совсем не так, как ты. Слишком много вопросов сразу появляется. В частности: если мой образ жизни не единственно возможный и правильный, то какого черта я его придерживаюсь? Как бы получается, что я полжизни уже прожил как-то… неэффективно, что ли?

И сколько ни пытаются в людях воспитывать терпимость к чужим «уставам», получается из рук вон плохо. Толерантность, которой гордятся в себе некоторые, на поверку получается какой-то однобокой. Скажем, для современного интеллектуала «символом веры» является симпатия к гомосексуалистам. А для западноевропейца — искренний интерес к культуре Африки. Однако интеллектуалов начинает бить дрожь осуждения, если они сталкиваются с патриархальной семьей, где женщина — «слушаю и повинуюсь». Европейцы же склонны отрицать российский образ жизни и балалайки. Столкнувшись со свойственными ему «зонами отрицания», любой рекордсмен толерантности заявляет, что было бы контрпродуктивно доводить толерантность до абсурдного абсолюта, у всего, знаете ли, должны быть пределы.

Поэтому, чтобы мир не погряз в склоках, приходится к проблеме зайти с другой стороны. Моральным долгом человека оказывается не только терпимость к чужим укладам, но и стремление своим укладом поменьше задевать чужаков. Тут, конечно, идеал тоже недостижим — совсем не задевать других можно, только тихо умерев. Моя любовь ездить на авто задевает многих велоэнтузиастов — так что ж, мне теперь ездить только ночью?

Но одно дело совершать что-то чисто ради себя и совсем другое — чисто чтобы позлить других. Вот это уже натуральный садизм, который стоит искоренять жестоко. Вот ради какой потребности Собчак оделась священником? Исключительно затем, чтобы привести многих в ярость, да потом еще и поиронизировать всласть над их чувствительностью.

Конечно, можно додумывать, что она стремится вызвать у людей боль не баловства ради, а с целью их духовного развития, заставить задуматься. А иначе их развивать никак не получается. Но, извините, мы уже слишком много раз убеждались, что в современном мире боль и обиды творят агрессию, причиняющую боль и обиды других в удесятеренном масштабе. Это путь в пропасть. Не получается людей развивать без боли — ну и ладно, пусть не развиваются. Мы все так измучены жизнью в большом городе, что нам не развитие нужно, а маленький глоток мира и добра.