Вот он: русский — значит, православный. По законам логики этот постулат можно трактовать так: национальная принадлежность определяется религиозным началом. Но ведь это, мягко говоря, далеко не правило.

…Этнос — сложное образование, носящее системный характер. Этот вывод сделали немецкий ученый Людвиг фон Берталанфи и известный отечественный исследователь Лев Гумилев. В этой сложной системе участвуют многие компоненты — язык, образ жизни, ментальность, историческая судьба, географические и климатические реалии повседневного существования, взаимоотношения с соседями, политическая и экономическая традиция, включенность в те или иные цивилизационные рамки, даже понимание мужественности и женственности… И религиозно-вероисповедальный фактор — в том числе. Но является ли последний — определяющим? Даже самый беглый анализ исторической практики дает ошеломляющий ответ: не только не является, но для большинства народов мира он вообще играет в лучшем случае второстепенную роль!

В истории известны этносы, чья самоидентификация проходила преимущественно по религиозному признаку. Таковы бельгийцы-католики (размежевавшиеся с родственными голландцами после того, как последние перешли в протестантизм). Народы Пакистана. Само слово «Пакистан» означает «страна чистых» — имеется в виду «чистый» ислам, не замутненный иными верованиями. А также польско-литовские татары-липки: последние практически утратили собственный тюркский язык и отделяют себя от славян и балтов исключительно по исповеданию мусульманства. Но это — все. Примеров иного характера — гораздо больше.

Возьмите персов. В глубокой древности они были язычниками (так называемая «религия дэвов»), затем со вниманием отнеслись к проповеди пророка Заратустры и приняли веру огнепоклонничества, или гвебраизма. В таком качестве Иран просуществовал более тысячелетия — во времена Ахеменидской и Сасанидской империй, походов Александра Македонского, Парфянского царства. В последнем аристократия к тому же активно увлекалась всем греческим — в том числе и в религиозном отношении. Потом пришли арабы и навязали Ирану ислам — и страна вновь сменила религиозное самопонимание, не сменив при этом самопонимание этническое. Но и это еще не все: в XVI веке Исмаил Сефеви «перекрестил» доселе суннитский Иран в шиизм — и страна снова «сменила кожу». А ощущение трехтысячелетней истории существования народа — никуда не делось! К слову, все великие персидские поэты — Омар Хайям, Рудаки, Фирдоуси, Саади, Хафиз, Джами, Руми, Низами — были суннитами, однако в нынешнем шиитском Иране их почитают за классиков…

А Европа? Ранняя европейская история — это история языческая. В середине 1-го тысячелетия новой эры все европейские народы принимают крещение. Раньше всех — грузины и армяне, позднее всех — скандинавы и литовцы. Причем крещение разное: кто-то сразу становился католиком, кто-то (например, германцы) сначала побыл еще и арианином (разновидность христианства, утверждавшая не единосущие, а подобосущие Бога-Сына Богу-Отцу). А в 1526 году объявился Мартин Лютер — и возник протестантизм. И добрая половина Европы перешла в эту новую версию христианской веры — англичане, шотландцы, скандинавы, голландцы, швейцарцы, 60% немцев. И никто из них не утерял собственного понимания этнической принадлежности, давным-давно сформировавшейся! А кто-то еще и обратно вернулся в католичество (венгры, поляки, часть немцев). Своего рода рекорд поставили чехи: они первоначально крестились от Кирилла и Мефодия по православному, затем перешли в католичество — а в XV веке создали оригинальную гуситскую церковь и отстояли право исповедовать ее в кровавых гуситских войнах. И 200 лет были единственной некатолической нацией Западной Европы! А в ходе Тридцатилетней войны (XVII в.) их насильственно вернули в лоно Ватикана. К этому надо добавить, что в Чехии и Словакии есть еще и самостоятельная православная церковь… Я уже не говорю о том, что Новое время породило светскую европейскую культуру — и огромный процент современных европейцев вообще религиозно индифферентен. Но при этом никто не забывает свои национальные корни: скажем, если Э. Хемингуэй или Станислав Ежи Лец имели дистанцированные отношения с церковью — первый не перестал быть американцем, а второй поляком…

Самое интересное, что это все касается и России! Было в Древней Руси язычество, потом его сменила православная вера. Столетиями, кстати, уживавшаяся с «недорезанным» идолопоклонством — в Сибири еще и во времена Ермака говорили: «Один Бог хорошо, а два лучше». Потом был и церковный раскол, и массовое увлечение дворянства католичеством, пример чему дали декабристы. И столь же массовый уход крестьянства в протестантизм (например, к баптистам или пятидесятникам), и появление атеистической интеллигенции, и «неоязычество» народовольцев, и толстовство. А «на закуску» — большевизм и все то, что за ним последовало. А в наши дни — религиозное возрождение. Кстати, не только православное — есть у нас сейчас и кришнаиты, и растаманы, и еще многие другие (!). Но все это — Россия.

Я думаю, вывод для читателя ясен. Стоит только добавить, что внешнее религиозное самоопределение конкретного человека может не отражать всей сложности его реальных взаимоотношений с духовным миром. В конце концов, если взять сферу русской классической музыки — то Римский-Корсаков считал себя атеистом, Скрябин — оккультистом, а Шостакович — агностиком. При этом — в Бога все трое, безусловно, верили, каждый по-своему. И все они — гении именно русской музыки…