Ну, еще подозреваемого в краже ноутбука у своего знакомого похитили и допрашивали за городом. Не сахар это, но все же.

На суде же выяснилось, что один из членов банды преступный путь начал с убийства своей матери. Затем по его просьбе другой член банды убил сводного брата его жены. Все ради завладения квартирами. Были заказные убийства. Несколько раз убивали абсолютно незнакомых людей, для тренировки, для отработки технической базы. Позднее убили одного из своих. Так что правильнее было бы сказать — просто убивали. Потому что хотелось, а мотив — дело второе.

При этом подсудимые ни к криминальной, ни к околокриминальной среде не относятся. Это не те люди, увидев которых на улице, тут же хочется перейти на другую сторону. Нормальные в общем и целом ребята. Присоединившийся к банде уже в ходе ее деятельности и впоследствии ее возглавивший Василий Федорович — из интеллигентной семьи, юрист и адвокат. А уж его подруга Елена Сухих — просто-таки ангел божий, если судить по фотографии. Но и она участвовала в преступных эпизодах. Весьма суровых — других у этой банды и не было.

Остается сделать вывод: неактуально деление общества на «криминальные», «около…» и «не очень» слои. Наверное, уже нет каких-то «вороньих слободок», где каждый бы жилец дома или целой улицы занимался преступным промыслом. И уж совершенно точно нет домов или компаний, где все были бы безгрешны. На каком-нибудь профессиональном семинаре или просто в гостях вы бы ни за что не отличили Федоровича от его коллег, знакомых. Разница между ними лишь в том, что он уходил за грань, а остальные нет.

Хотя… Кто у нас безгрешен-то? Человеческая жизнь, признаем, давно перестала быть какой-то «высшей ценностью» даже для юристов из юристов. И даже рафинированные балерины не станут заливаться слезами при виде умирающего птенца. Более того, как раз образованные, культурные граждане у нас обозлены и склонны к смакованию жестокости более других, потому что острее воспринимают удары жизни по себе.

То есть все общество — сплошной криминальный слой, морально, внутренне готовый к жестокости, к преступлению. За готовность, конечно, не судят. Так что под суд человека приводят, в сущности, сугубые случайности: у этого появилась нужда убить, а у этого нет, этот пошел по той улице и ни с кем не встретился, а тот пошел по другой и встретился…

Не хочется заканчивать этот текст — потом ведь придется идти домой по темной улице.