Все они выставляются на сайте газеты: газета-уральский-рабочий.рф.

Сегодня 25 апреля, до победного 9 мая 1945 года оставалось 14 дней. О чем писал тогда «Уральский рабочий»?

«Красная Армия — в Берлине!». Под таким заголовком на 1-й странице выходит этот номер «УР». «Молниеносно облетела всю страну волнующая долгожданная весть: Красная Армия ворвалась в Берлин. Совершилось то, о чем мечтали и ради чего шли на героические подвиги наши родные воины, кузнецы оружия, труженики колхозных полей. Наступил день, когда в черное сердце фашистской Германии вонзилось острое советское оружие… Весь мир пристально следит за штурмом Берлина. Этот город — самый ненавистный на земном шаре… Здесь был главный чумной очаг фашистской заразы. Здесь изобретались чудовищные средства уничтожения миллионов людей, конструировались печи Майданека и газовые душегубки… Фашисты посеяли ветер — пожинают бурю. Мы ничего не забыли, ничего не простим! Судьба Берлина, как и судьба всей фашистской Германии, предрешена. Наши воины сражаются на улицах Берлина, словно львы. Танки и пушки, сделанные на Урале, разрушают и превращают в пепел сильнейшие укрепления врага…».

Наряду с этим на той же странице газеты опубликованы сообщения, через которые прорывается атмосфера крайнего драматизма уличных боев в Берлине. «Противник, опираясь на заранее подготовленные опорные пункты обороны, яростно сопротивляется. Немцы установили на чердаках домов пулеметы, а подвалы приспособили под артиллерийские позиции... Сплошной лентой тянутся немецкие укрепления полевого типа с бесчисленными дзотами, блиндажами, траншеями в полный рост, проволочными заграждениями, минными полями и ходами сообщения… Немецкие солдаты защищались упорно, обороняли каждый дом… Противник бросает в бой кадровые части, войска СС, технические и инженерные части, а также сформированные в Берлине батальоны «фольксштурма» (ополчения. — Д. С.).

Участник тех событий генерал А. Горбатов вспоминал, что кадровые части вермахта к тому времени уже утратили веру в победу, но сражались оттого еще жестче — с яростью отчаяния и с фанатическим чувством исполненного долга. Что касается фольксштурма, то, по словам того же Горбатова, «его бойцам было присуще какое-то невероятное чувство почти истерического самопожертвования». Во всяком случае, все участники боев отмечали: от действий фольксштурмовцев наши войска несли самые большие потери.

Особенно болезненным было массовое использование в берлинских боях «фаустпатронов». Это простое в употреблении и надежное оружие (легкий одноразовый гранатомет с гранатой кумулятивного действия) было настоящим проклятием для советских танкистов: попадания гранаты «фауста» в танк обычно влекло за собой немедленную смерть всего экипажа. Современный российский историк Владимир Бешанов приводит следующее свидетельство очевидцев: «Вот стоит машина с наглухо задраенными люками, из нее сквозь броню слышен визг вращающегося умформера радиостанции. Но экипаж молчит, не отзывается ни на стук, ни по радио. В башне — маленькая, диаметром в копейку, дырочка — мизинец не пройдет. А это — «фауст», его работа! …Из башни достаем четырех погибших танкистов: молодые, еще недавно веселые сильные парни. Кумулятивная граната прожгла сталь брони, огненным вихрем ворвалась внутрь машины. Брызги расплавленной стали поразили всех насмерть…».

НОМЕР «УРАЛЬСКОГО РАБОЧЕГО» ЗА 25 АПРЕЛЯ 1945 ГОДА (pdf)

«Идем на штурм!»

Среди сообщений номера «УР» за 26 апреля 1945 года в длинной череде перечислений занятых городов и местечек почти теряется информация о взятии порта Пиллау (ныне — Балтийск, Калининградская область РФ). Сводка сообщает о том, что «войска 3-го Белорусского фронта овладели последним опорным пунктом обороны немцев на Земландском полуострове — городом и крепостью Пиллау». О событиях вокруг Земландского полуострова мы уже писали; пока же отметим — данная сводка явно выдает желаемое за действительное, поскольку немцы удерживали косу Фрише-Нерунг до самых последних часов войны. Однако эти сообщения дают нам возможность поразмышлять о некоторых особенностях «войны на Балтике» в последние недели военного противостояния в Европе, о которых официальная историческая наука предпочитала молчать.

Во-первых, это проблема «взятия к дате». Очень многие военные мероприятия времен Великой Отечественной войны планировались советским командованием не из чисто стратегических, а из политических резонов. В частности, печальная традиция штурмов городов к каким-нибудь «красным дням календаря». Бывало даже, что пресса или радио заранее сообщали советской общественности, что город такой-то взят «к Первому мая» или к «Седьмому ноября» — а затем эта новость доводилась до командования войск, которым еще только предстояло совершить сей подвиг. И воинам ничего не оставалось, как «оправдать доверие» и взять — платя за это «успевание к дате» горами трупов и озерами крови… Не возьмешь — испытаешь на себе всю мощь сталинского гнева. Штурм Пиллау — из этого разряда, о чем поведал в своих правдивых и жестоких мемуарах писатель и ученый, участник тех событий Н. Никулин…

Во-вторых, печальная деталь боев в прибалтийской Германии — активное участие германского флота и… полное неучастие флота Балтийского. Вообще те события — единственный прецедент за всю войну, когда советские вооруженные силы встретились на поле боя с крупными надводными кораблями Кригсмарине: в основном эти корабли сражались исключительно с британским флотом. В боях за Кенигсберг, Пиллау и на косе Фрише-Нерунг наступающие советские войска попадали в трагическое положение: по ним прямой наводкой били орудия главного калибра таких гигантов, как тяжелые крейсеры «Адмирал Шеер», «Адмирал Хиппер», «Адмирал фон Лютцов». Причем наша артиллерия до них не доставала. Потери в живой силе и технике от такого огня достигали 70%: по воспоминанием очевидцев, пехота шла не по земле, а по сплошным завалам из трупов советских солдат… А где был Балтийский флот? На своих стоянках в Кронштадте. Дело в том, что, отступая, немцы взорвали сооружения в портах Таллинна, Риги и Мемеля (Клайпеды) и затопили много старых судов на рейдах этих портов, полностью перекрыв фарватер; порты же Лиепаи и Вентспилса (в Латвии) они удерживали до самого конца войны. Только в литовской Паланге советским морякам удалось оборудовать временную базу для торпедных катеров — в результате, по воспоминаниям маршала Л. Говорова, «ни один корабль крупнее сторожевика (катера. — Д. С.) не вышел в эти дни из устья Невы». На Балтике орудовали только советские катера, подлодки и авиация — но и они в основном охотились за транспортными кораблями, в борьбе против больших надводных кораблей Кригсмарине практически не участвовали. И германский флот продолжал расстреливать наступающие войска 3-го Белорусского фронта, множа и без того безразмерный кондуит потерь…

НОМЕР «УРАЛЬСКОГО РАБОЧЕГО» ЗА 26 АПРЕЛЯ 1945 ГОДА (pdf)

Шли жестокие бои за Бреслау…

В номере за 27 апреля 1945 года среди череды победных сводок о взятии Советской армией десятков населенных пунктов выделяется следующая информация: «В Бреслау наши войска вели уличные бои в западной части города, где заняли 26 кварталов, несколько заводских районов и большую часть арсенала, в котором захватили 110 орудий». Перед нами — еще одна основательно забытая страница Великой Отечественной войны, которую, однако, участники тех боев помнили долгие годы.

…Бреслау (ныне — Вроцлав, Польша) был столицей немецкой земли Силезия, крупным промышленным центром и важным транспортным узлом. Советские войска двинулись в Силезию в ходе Одерской операции 1-го Украинского фронта: целью последней был прорыв к Эльбе, однако в результате упорнейшего сопротивления противника «марш на Эльбу» провалился, и эту операцию «задним числом» переименовали в Нижне-Силезскую. Как вспоминает командующий 6-й советской армией генерал К. Крайнюков, «помимо нашей воли центр борьбы переместился в район Бреслау». В результате части 6-й армии генерала В. Глуздовского (которому Конев приказал брать город), которым пришлось участвовать в этих событиях, оказались перед перспективой штурма прекрасно организованного укрепрайона.

Начальник штаба 359-й стрелковой дивизии полковник Г. Ховрин оставил такое описание того «орешка», который пришлось «разгрызать» советским войскам: «Каменные стены огромной защитной мощности на металлической арматуре жилых домов и производственных зданий составляли кварталы в виде квадратов, прямоугольников и других геометрических фигур, каждая из которых являлась самостоятельной крепостью. Под домами и зданиями через отдельные районы города проходили железнодорожные пути… в подземельях были оборудованы бомбоубежища, бункеры и склады. Все подземные пути сообщения между кварталами и районами города позволяли немцам осуществлять маневр силами и средствами даже такими, как артиллерия и минометы. Противник этим пользовался часто, когда дивизия захватывала территорию города, а немцы вновь появлялись у нас в тылу. Многочисленные заводы и фабрики, железнодорожные узлы превращались в опорные пункты и узлы обороны. В бойницах подвалов, окнах полуподвалов, на всех этажах, а также на балконах и чердаках устанавливались пулеметы, размещались снайперы и автоматчики, подрывники зданий и истребители танков с панцерфаустами»…

В результате штурм Бреслау, начавшийся 16 апреля, стал для советских солдат и офицеров кошмаром: фронтовики назвали Бреслау «немецким Сталинградом». Вновь слово Ховрину: «Мы врывались в развалины домов и зданий, где даже невозможно было разместить пулемет… а противник уходил в совершенно целые здания, создавая там вновь систему огня. В этих условиях он уничтожал наши подразделения, копошившиеся в битом кирпиче, чтобы скорее и как-нибудь укрыться от вражеского огня. Покидая разрушенные позиции, немцы минировали сохранившиеся дома, чтобы потом их взорвать, когда они потом будут заняты нашими силами. …Все повторялось изо дня в день, и мы несли огромные, неоправданные потери».

Командующий гарнизоном Бреслау генерал Никофф был настроен драться насмерть: линия фронта пролегала (в начале событий) всего в 22 километрах от крепости; кроме того, командующий немецкой группировкой в Силезии генерал Ф. Шернер (один из самых жестоких полководцев рейха) предупредил Никоффа — в случае преждевременной сдачи ответит его семья… Но и боевой дух гарнизона был весьма высок — это отмечали и советские военные. В результате Бреслау продержался даже дольше Берлина: крепость пала лишь 7 мая. Геббельс со злорадным ликованием отмечал, что «Советы умылись кровью». Он только забыл добавить, что платой за отчаянную оборону силезской столицы стала гибель 80% ее населения, оказавшегося в жутком огненном мешке…

НОМЕР «УРАЛЬСКОГО РАБОЧЕГО» ЗА 27 АПРЕЛЯ 1945 ГОДА (pdf)

Прикоснуться к истории «Уральского Рабочего» можно уже сейчас в iPad- приложении iАрхив и на сайте iarchive.uralsky-rabochi.ru