Получается, что растлителей не пугает ужесточение мер. Не страшит ни пожизненный срок, ни вероятное психиатрическое лечение. Что же делать, чтобы преступники перестали посягать на половую неприкосновенность детей? Поговорим об этом с заведующей областным центром судебной и социальной психиатрии, врачом-психиатром с 40-летним стажем Валентиной ЛЕНСКОЙ.

— Валентина Степановна, что же такое педофилия с медицинской точки зрения?

— Начну все-таки с общенародного определения. Педофилия — это сексуальное посягательство, совершенное в отношении детей. То есть любые манипуляции (не только половой контакт, но и всевозможные другие развратные действия — поцелуи, прикосновения и т. п.), совершенные взрослым по отношению лица, не достигшего 18 лет, с целью получения сексуального удовлетворения. Но с медицинской точки зрения это не совсем так. Проще говоря, далеко не каждый, кто вступил в интимную связь с ребенком, — педофил. Медицинское определение термина — нарушение сексуального предпочтения, объектом которого являются несовершеннолетние.

— В юридическом понимании совершеннолетие в нашей стране наступает в 18 лет. Не многовато ли для истинного отклонения?

— В этом смысле существует две градации. Педофилами мы называем лиц, которых влечет к детям до 14 лет. А тех, кто выбирает объектом подростков с 14 до 18 лет, — эфебофилами. Явное ведь отклонение и преступление, когда, скажем, 60-летний мужчина пристает к девочке 16—17 лет.

— Но вы же видели этих «девочек»? Некоторые из них выглядят как вполне сформировавшиеся дамы…

— Они могут выглядеть как угодно. Важно понимать, что с психологической и физиологической точки зрения они все равно еще дети.

— Но ведь преступление, это когда потерпевшему наносится какой-либо вред. А в этом случае вроде бы негативных последствий нет.

— Это только на первый взгляд. Далеко не у каждого подростка, несмотря на рано сформировавшийся внешний вид, может быть понимание, для чего вообще существует секс. Конечно, они уже знают, что для удовольствия. Но социальный аспект этого процесса доступен далеко не всем. Допустим, все было по согласию, и девочка в 15 лет смутно представляла, на что шла. Но ведь существует социальная сторона вопроса. В итоге с одним переспала, с другим переспала. А дальше что? Нужно же как-то функционировать нормально в социуме, создавать семью, рожать детей. На это-то нимфетки довольно часто оказываются не способны. Вот он, вред. Не такой, может быть, очевидный, как, например, с совсем маленькими детьми. Но не менее серьезный при этом.

— Существует мнение, что людей, которых влечет к детям, гораздо больше, чем преступников. Получается, что многие держат себя в руках, но при этом имеют отклонения?

— Четкой статистики по этому поводу, разумеется, нет. Мы знаем только тех, кто попадается на правонарушении. Но действительно есть люди, которым морально-этические установки не позволяют совершить действие, как бы им того ни хотелось. Обычно они находят способ выплеснуть эмоции: смотрят порнофильмы, фантазируют. Между тем, с огромной долей уверенности могу сказать, что тот, кто этим занимается, рано или поздно реализует свои фантазии вживую.

— В каком случае преступник признается истинным педофилом, и его подвергают лечению, а не уголовному наказанию?

— Тогда, когда мы выявляем очень тяжелое психическое расстройство и нарушение сексуального предпочтения. Когда человек признается, что имеет фантазии подобного рода, смотрит порнофильмы с участием детей и вообще всю жизнь мечтал иметь именно такого полового партнера. Вдобавок ко всему, на счету таких преступников, как правило, далеко не один факт насилия. Но таких истинных педофилов очень и очень мало. В прошлом году мы назначили лечение всего четверым. Остальные были признаны полностью вменяемыми и ответственными за свои действия.

— Но если человека не влечет к детям, то как, грубо говоря, он мог вообще дойти до жизни такой?

— По пьяни, по распущенности… Очень много причин может быть. Психически больные совершают подобного рода преступления. Есть также люди с расстройствами личности и поведения, так называемые психопаты. Они могут совершить преступление в бреду, под воздействием галлюцинаторных расстройств, императивных голосов, которые приказывают им. Их, при этом, признают вменяемыми.

— Имеет ли смысл еще сильнее ужесточать закон? Если нынешний не работает, может, стоило бы ввести более жесткие меры? Принудительная кастрация или, скажем, смертная казнь?

— Нет, вряд ли это поможет. Есть категория лиц, на которых, скажем, кастрация не подействует. Мужчины за 60, например. У них другой гормональный фон, физиология уже устроена по-другому. У них нет эрекции, они не могут получить оргазм. Но при этом они занимаются растлением и получают от этого удовольствие. Что в этом случае делать? Еще раз повторюсь, что основная масса — это не истинные педофилы, а просто сексуально распущенные люди.

— Что же тогда делать?

— На самом деле педофилия не столько медицинская проблема, сколько социальная, государственная. Нужно бороться не с больными (их, к слову, на протяжении многих лет больше не становится), а именно с распущенностью, вседозволенностью. Убирать из доступа детскую порнографию, ведь что бы мы ни говорили и ни делали, все равно каким-то образом она просачивается в Интернет. Да что говорить про фильмы! Мне всегда, например, было непонятно, почему в каждой рекламе подгузников необходимо показывать голую детскую попку. Нет, конечно, это ни в коем случае не пропаганда и не провокация. Но только для здоровых взрослых людей. А у несовершеннолетних с неокрепшей психикой, которые смотрят эту рекламу, на подсознательном уровне может отложиться эта голая попка и что ее можно так же любовно оглаживать, как это делает мама в ролике. Во-вторых, немаловажную роль играет раннее начало половой жизни у нынешних подростков. Ведь первый опыт — это как первая любовь, остается в душе на всю жизнь. А какое впечатление будет у 13-летнего мальчика, который впервые имел интимные отношения ровесницей? С большой долей вероятности его всю жизнь потом будет тянуть к таким вот несформировавшимся телам.

— Какие еще факторы могут привести к развитию педофильных наклонностей?

— Довольно часто педофилы вырастают в неполных семьях, где мать либо недодала сыну любви и ласки, либо, наоборот, чрезмерно опекала его. Но и в том и в другом случае мы имеем человека с неразвитыми коммуникативными навыками. С ровесниками им общаться трудно, а вот с детьми — гораздо проще. Ребенку ведь можно дать конфетку, заманить веселой книжкой, фокусами, деньгами, наконец. С ним не нужно выстраивать отношений. Ну и, конечно, нередко педофилами становятся жертвы педофилов. Около четверти преступников в детстве были объектами сексуальных действий со стороны взрослых.

— Можно ли распознать педофила среди обычных людей? Как, к примеру, вовремя оградить детей от нездорового тренера или учителя?

— Действительно, истинные педофилы стараются выбрать профессию, подразумевающую контакт с детьми. Но подозревать всех и каждого, разумеется, было бы глупо. Достаточно просто проявлять бдительность и контролировать ребенка. Например, если родитель нанял репетитора мужского пола, то необходимо по возможности присутствовать на занятиях. И еще один совет я хотела бы дать незамужним женщинам, имеющим детей: не стоит искать себе мужчину в местах не столь отдаленных. Среди бывших «сидельцев» процент тех, кто совершает развратные действия с детьми, намного выше.

— Каков социальный портрет таких преступников? Вы уже начали: довольно часто сидевшие…

— Да, примерно четверть. Средний возраст — около 25—35 лет. Что касается образования и социального статуса, то тут есть разные люди. Треть преступлений совершается в алкогольном опьянении. А в этом случае все остальные факторы практически не играют никакой роли.

— В начале интервью мы говорили, что людей, которые чувствуют сексуальное влечение к детям, гораздо больше, чем тех, которые совершают преступления. Были ли в вашей практике пациенты, которые приходили и жаловались: «Ничего еще не сделал, но держусь уже из последних сил»?

— Нет, я таких не помню. Но, теоретически, у других врачей не исключаю подобных случаев. На самом деле было бы очень хорошо, если бы такие люди вовремя обращались за помощью. И они действительно вправе на нее рассчитывать. Однако кто рискнет? Человек, скорее всего, испугается, что врач поставит его на учет, сообщит в полицию. Кроме того, это проблема по большей части не психиатрическая, а сексологическая. А сексологов у нас в области практически нет. Да что там говорить — у нас в огромном мегаполисе всего два таких специалиста. И то один из них, по-моему, уже на пенсии. Нужно развивать сексологическую службу на государственном уровне и делать все, чтобы люди не стеснялись обращаться с такими вопросами к специалистам. Кроме того, на мой взгляд, необходимо ввести обязательные уроки сексуального просвещения в школах. В 14 лет, я считаю, можно и нужно говорить с детьми на такие темы. Потому что интерес у подростков есть, никуда от этого не деться. Гораздо лучше будет, если учителя или родители все объяснят, чем школьники полезут в Интернет и найдут там детское порно. И будут думать, что вот это то, что хорошо и дозволено.